Два мира Немировича-Данченко

В истории отечественного театрального искусства имя этого человека неизменно стоит на втором месте после незабвенного Константина Сергеевича Станиславского. Владимир Иванович Немирович-Данченко не стремился к славе. Бунтарь в сценической драматургии был конформистом в повседневной жизни и выстраивал канву своей судьбы по законам текущего времени.

Дворянин, сын царского офицера, брат писателя-антисоветчика, муж баронессы… Даже одного упомянутого факта из подобной биографии было достаточно в годы сталинских репрессий для отправки человека как минимум на лесоповал. Работа уже в послереволюционные годы в Голливуде, общение с эмигрантской элитой, бурная переписка с западными деятелями культуры – подобные связи позволяли чекистам обвинить Владимира Ивановича Немировича-Данченко (1858–1943) в «пособничестве» и шпионаже. А это уже статьи «расстрельные». Вместо этого он получает ордена, государственные премии, роскошную квартиру в центре столицы. В разгар террора, в 1936 году, становится народным артистом СССР. Неужели тогдашняя власть так высоко ценила сценическое искусство и осознавала важность реформ в этой сфере, что допустила «бывших» – Станиславского и Немировича-Данченко не только приумножать, но, что важнее всего, сохранять традиции русского театра? Есть противоположные примеры, самый яркий из них – судьба Всеволода Мейерхольда.

Чтобы понять отношения власти и режиссёра в непростые 1930-е годы, автор этих строк прочитал тысячи страниц его многочисленных произведений, воспоминания современников, пообщался с немногими ныне здравствующими потомками звёзд театра и кино той эпохи и… прямого и внятного ответа на главный вопрос: почему Сталин и Ко благоволили к Немировичу-Данченко – так и не нашёл. 

Оставалась последняя надежда – посещение легендарной квартиры №52 в пятом подъезде дома 5/7 в Глинищевском переулке. Здесь, буквально в нескольких шагах от Кремля, 25 апреля 1944 года, всего через год после смерти, открылся мемориальный музей театрального классика. Вся обстановка в квартире сохранилась совершенно подлинная. Три комнаты: столовая с мебелью красного дерева, спальня и кабинет с библиотечным шкафом, сделанным по рисунку самого Владимира Ивановича краснодеревщиком Фишером. Очень удобно: на закрытых полках — портреты писателей, внутри — их сочинения. Некоторые тома А.П. Чехова и А.М. Горького с их автографами. На открытой полке, на самом видном месте, тома Маркса и Ленина. Только далеко не все знают, что эти труды хозяин квартиры при жизни своим вниманием не удосужил. Они уже почти век так и стоят с неразрезанными страницами. Кстати, на стене в гостиной ненавязчиво виднеется портрет Ленина. Конечно, в окружении бронзовых канделябров, дорогого пианино, на котором так любила музицировать супруга Немировича-Данченко, урождённая баронесса Корф, картин западноевропейских художников и мейсеновского фарфора он выглядит несколько нелепо. Но в моих поисках ответов становится «горячее» – театральный гуру внешне всячески подчёркивал свою лояльность режиму. Хотя наверняка понимал весь гротеск подобного квартирного антуража.

Продолжение читайте в №4/2023 журнала «Тёмные аллеи»

Автор: Александр Нефедов

Фото автора